Вчера был самый тяжелый день в моей жизни! Да! Так больно мне не было никогда — ни в детстве, ни когда-либо потом...
Слушать и слышать…
Мы с младшей Тонечкой гуляли, чем-то занимались дома. Пришла из школы Варвара, чуть позже из сада две средние. Всё было как всегда.
К вечеру девчонки почему-то поссорились, раскричались, я «рявкнула», чтобы успокоились. В общем, обычная история.
Вернулся с работы муж, всех помирил, обогрел (это он умеет). Девчонки рассказали ему свои маленькие беды, обиды. И всё сразу забылось. И опять любовь, смех, игры.
Только старшая, Варюша, была всё время какая-то очень грустная. Смотрела на меня своими печальными глазищами и как будто что-то хотела сказать.
«Варя, ты хочешь со мной поговорить?» — спросила я. «Да, мама!»
Мы закрылись в комнате. Сидим — молчим. Только вижу, глаза ее наполняются слезами. «Ну, говори, дочь, не молчи…»
И Варя заговорила… «Мама, ты знаешь, я очень тебя люблю… Но вот сейчас ты была не права… Ведь я могу сказать, что ты была не права?» — «Можешь, Варя!»
«Мы с девочками поссорились, ты сказала, чтобы мы «быстро прекратили и ушли с кухни», а ведь даже не спросила, что случилось. А я просила их, чтобы мы вместе тебе помогли, убрались. А они разбаловались. Я так расстроилась! И так хотела, чтобы ты меня обняла! А ты рассердилась».
Я прижала к себе дочку. «Прости меня, Варенька!»
А она всё говорила. Говорила… То, что я никогда не знала. О чем просто не думала. Хотя считала, что у нас с ней близкие, доверительные отношения.
Она говорила и как будто выплескивала всё, что копилось годами в ее нежной душе, всю ту боль, которую я, мать, безумно ее любящая, ей нанесла.
Говорила о каком-то утенке, которого долго и старательно вырезала в пять лет и хотела мне подарить, чтобы порадовать. А я отругала ее за разбросанные везде обрезки бумаги и клей на полу. Оказалось, она еще долго спала с ним под подушкой и грустила, что они с утенком маме не нужны.
Говорила, что когда родилась Сонечка, она тоже хотела стать опять маленькой. Потому что я всё время провожу с малышкой. Что хотела, чтобы и ее всё время брали на руки и целовали в головку… И даже стала пытаться «сюсюкать» «как малыши»… А я ей строго: «Не кривляйся!»
Говорила, как ее кто-то обидел в школе, и она очень хотела со мной поговорить, поплакаться. А я была чем-то занята и отмахнулась: «Потом!»
Как сделала на труде красивую поделку и мчалась домой мне ее подарить, а я отругала ее за тройку. И поделка так и осталась валяться в портфеле.
Говорила, что я очень хорошая, но вспыльчивая. И она часто залезает к себе на второй этаж кровати и представляет, как было бы хорошо, если бы я всегда была спокойная, ласковая. А еще мечтает, чтобы мы сели всей семьей и налепили пирожков. И пусть вся кухня будет в муке и тесте, зато как весело.
И как ей больно, когда мы с папой иногда вздорим: «Ведь вы такие хорошие, так любите друг друга… Никогда, слышите, никогда не ссорьтесь!»
И много всего говорила… А я сидела, слушала… И теперь уже у меня слезы катились градом.
«Мамочка, ты не обиделась, что я тебе это сказала? Я давно хотела, просто боялась тебя расстроить! Я шла в храм и всё это рассказывала Богу. Рассказала сейчас тебе, и мне стало так легко!»
Нет, доченька моя любимая, я не обиделась. Мне просто больно. Больно за то, что я так быстро забыла себя — в детстве.
Как я сама плакала, когда работающим и вечно занятым родителям было некогда меня выслушать. И я ночами выплакивала свои беды плюшевой собаке Биму.
Как лет в шесть хотела сделать подарок родителям на Новый год и склеила из картона домик. Радостно помчалась к ним в комнату подарить, а у них были какие-то проблемы и они выпроводили меня: «Потом! Иди, уберись в комнате!» И как я рыдала в обнимку с этим домиком.
Как я ревела из-за чего-то, а мне говорили: «Прекрати сейчас же! Это ерунда!» А для меня это не было ерундой, понимаете?!
И я обещала себе, что со своими детьми у меня будет всё совсем по-другому. Всё! По-другому!
Как же мы, родители, всё быстро забываем! Какими важными, умными, строгими мы становимся. Какими черствыми! И как раним мы наших детей тем же, чем ранили нас порой наши родители — случайно, не подумав. Почему мы перестаем понимать, что то, что не важно для нас, может быть важно нашим деткам? Почему мы не слышим их?
Варенька, милая! Ты выросла! Тебе целых десять лет! Ты уже видишь меня не как «прекрасный мир», как видят маму малыши. Ты видишь меня такой, какая я есть, со всеми моими недостатками! Спасибо тебе за это! Теперь мне нужно учиться быть мамой взрослых детей.
Я услышала тебя! Ты мне очень помогла! И я хочу, чтобы ты знала. Ты и твои сестренки — самое прекрасное, что когда-либо было и есть в нашей с папой жизни. Мы так хотим, чтобы вы были счастливы. И чтобы больше не было поводов для таких разговоров.
Мы долго сидели с дочкой, обнявшись, рассказывали друг другу о себе… плакали… Весь вечер проревели.
Да! Это был самый тяжелый день в моей жизни. И одновременно прекрасный! День новой жизни, в которой я постараюсь СЛЫШАТЬ вас, мои драгоценные девочки. По материалам cluber
