У каждой женщины есть свой неповторимый танец жизни. Он очень притягателен...
Появление и ускользание — это танец жизни…
Женщина в определенной степени все время занята поддержанием неудовлетворенности у мужчины желания к ней.
Женщина должна возникать и ускользать в игровой форме, не выясняя отношения, а ускользать только изменениями, переменой, новизной — меняясь как в танце. Появление и ускользание — это танец жизни. Важно, чтоб танец был красивым: танец души, жаждущей любить. Не истерическим захватом, не вульгарным дерганием, за которым угадывается душевная пустота. Появление — как представление себя, вот я со всеми моими достижениями, находками, открытиями, но далее должно быть ускользание именно в тот момент, когда вся эта новизна утратила актуальность — уже не интересно, и надо меняться вновь, это дает возможность, образно говоря, «уйти» — сменить фигуру танца — отойти на расстояние , обновившись — вновь появиться и опять представить новое.
У каждой женщины есть свой неповторимый танец жизни. Он очень притягателен — красивый собственный танец. Женщину не надо контролировать, а надо любоваться ее неповторимым танцем, танец ее жизни уникален. Танец нужен для того, чтобы поддержать его желание к ней.
Ускользание может выглядеть как буквальное и образное. Например, хлопнуть дверью (все эти бесконечные разговоры о блокировке ее обидчика в ее сетях) — так женщина бессознательно жаждет вернуть его желание. Ее молчание становится красноречивым, гораздо красноречивее, чем все ее речи и заверения в любви. И эта недосказанность, иные слова, которые мужчина не слышал от нее, но которые он непроизвольно воображает себе — что она о нем теперь думает, как его оценивает, что он сделал не так, как он теперь выглядит в ее глазах, и что она теперь делает…
Ускользание может выглядеть как захлопнутое окно. Женщина в окне — это мир фантазии женщины о том, как за ней наблюдают, подглядывают, она может разыгрывать целые спектакли. Потом вдруг окно закрывается и ничего не видно становится. Так женщина возвращает его желание.
Женщина может оставить окно открытым, но спустить шторы, тогда желание смотреть за ней дальше, наслаждаться ее танцем жизни, и желание к ней вспыхнет вновь. Потому что становится интересным все, что раньше не замечал, хотя видел каждый день, и потому все это совсем не интересно было: ее одежда, звуки, слова, молчание. Человек занят угадыванием того, что происходит за закрытым окном, спущенными шторами, что в той комнате. Это театр (кино как дешевый по билетам театр). Мы когда приходим в театр, даже если пьесу наизусть знаем, но все равно предвкушаем с нетерпением — когда шторы откроются и будет то самое — танец чужой жизни. В театре мы обучаемся духовности отношений, потому мы так любим театр. Это пища для души.
Ускользание может выглядеть как темные очки — взор становится скрыт. Контролировать невозможно — ускользнула она от меня и желание вновь вспыхивает — что она смотрит на меня под этими очками, а может и не на меня, под очками не видно — куда и как она смотрит. Ее очки могут начать мерещиться, потому что мужчина не может решить для себя задачу — куда и как она смотрит, на меня или уже нет.
Ускользание может выглядеть как игра в зеркало. Например, женщина достает зеркало и начинает прихорашиваться, или нарочно долго стоит перед зеркалом. Так женщина сигнализирует, что она смотрит на себя чужим мужским взглядом — глазами желания других мужчин.
Утрата, которую мы стремимся вернуть, хотя и не осознаем, что именно мы утратили — это базовое состояние человека. Это как вечный двигатель — постоянно чувство, что что-то утратил, вернул, присмотрелся — нет, не то, что-то еще есть утраченное — и так до бесконечности.
